Как уже отмечалось в предыдущем разделе, основы кроя женской одежды в Балкарии и Карачае сохранялись очень долго: в течение десятилетий господствовали почти одни каноны, совершенствовалась характерная линия силуэта. Выработаны были формы платья, плотно облегающего тело в верхней части и с расходящимися полами вниз от пояса. Целостная композиция строилась на единстве всех деталей нижележащих частей вместе с верхними. Так, в грудной разрез проглядывал кафтанчик с рядами металлических застежек, а между расходящимися полами платья видна нательная рубашка или нижняя юбка. По этой же единой традиционной схеме раскраивались и утепленные платья старух, соответствующие их медлительности, и легкие наряды девушек, выявляющие их живую непосредственность, легкость движений. Платья для пожилых женщин, как правило, утеплялись слоем шерсти (или ваты), простегивались при этом продольными строчками. В основном они однотипны и даже упрощены по своим объемам. Проиллюстрируем это рядом примеров. У Ф. Байдаевой (Баксанское ущелье, Байдаевка) и у А. Мисировой (Верхняя Балкария) для платья использовалась даже одинаковая ткань - атлас золотисто-охристого цвета. Плотно облегающие формы платья с зауженными рукавами были обусловлены не только эстетическими вкусами, но, очевидно, и практическими соображениями (табл. 35-а).
Характерный плотный запах платья, расширенные книзу полы создают цельный силуэт, который становится еще более замкнутым от глухо повязанного теплого платка с его тяжелыми складками. До геометричности сухая конструкция утепленного костюма несколько оживлялась блеском металлических застежек и пояса да цветовыми переливами простеганного атласа. Этому же основному принципу традиционного покроя соответствуют и формы зимнего платья на меху Д. Б. Узденовой (Карт-Джурт). Но оно производит впечатление большей парадности благодаря использованию темно-голубого бархата, оттененного по краям беличьим мехом. Широкие клинья юбки “прочерчены” золотыми галунами вдоль продольных швов. Кроме того, у талии они собраны так, что образуют пышные фалды. Это усиливает впечатление стройности фигуры и богатства наряда. Этому же способствует и тот необычный эффект от сочетания меховой опушки платья с блестящими металлическими застежками на грудном разрезе и чеканного металлического пояса поверх платья (табл. 36-а).
Если темное платье пожилой женщины с его глубоко заложенными складками, подвязанное платком-шалью и почти лишенное украшений, создает образ сдержанно замкнутый, строгий, то по контрасту с ним облик девушки, одетой в яркий, расшитый золотом кафтан, представляется живым и задорным. Легкая цветная рубашка, из-под которой порой выглядывали пестрые шаровары и острые кончики чувяк, оттеняет глубину цвета бархата и блеск золотого шитья, сочетается эффектно с яркой шапочкой на голове (табл. 35-б).
Вероятно, так должен был восприниматься бархатный кафтанчик, сохранившийся у Байдаевой Арюжан (Баксанское ущелье, Байдаевка). На темно-вишневом бархате на его полах и рукавах отчетливо выделяются крупные пятна золотого шитья. Плотно облегающий плечи и грудь, он подчеркивает стройные пропорции фигуры. Перехваченные золотым поясом расширенные полы кафтанчика резко расходятся, обогащая силуэт, делая его угловато-порывистым. Этому же впечатлению способствует и некоторая расчлененность объемов - деление фигуры на четко очерченную верхнюю часть (кафтан), более плавные текучие складки широкой рубашки и выглядывающих из-под нее кончиков шаровар. Та же забота о красоте фигуры, сохранении ее стройных форм проявлялась в ношении корсета. Он надевался на девочку в семилетнем возрасте и не снимался вплоть до замужества. Это вырабатывало тонкую талию, прямую фигуру, сохраняющуюся у горянок в большинстве случаев до старости.
Таким образом, главной особенностью горского женского костюма является та логика, с которой он подчеркивает естественные ритмы движения человеческого тела.
Особенно наглядно это проявляется и в повседневных традиционных одеждах и парадных национальных платьях, пусть даже самых простых по своей конструктивной схеме. Сшив из дорогих тканей, чаще всего к свадьбе, их бережно хранили и передавали из поколения в поколение, чтя в неприкосновенности традиции и дороговизну обрядовой вещи. В этом плане платье из Безенги (Н. Холаева) привлекает прежде всего чистотой и изяществом линий покроя. Серебристо-розовый легкий атлас с особым эффектом сочетается с золотом пояса и нагрудных застежек, нашитых на темно-красном бархате нагрудной вставки. Белый платок и белоснежная легкая нижняя юбка, проглядывающая в разрезе платья, создают ощущение воздушности, праздничности настроения. Цельность силуэта выявляется тонкой сгармонированностью и нежностью цветовых сочетаний, простотой и легкостью основных элементов костюма.
Выразительность костюма Кулизар Ардухановой (Учкулан) строится) наоборот, на броских красочных сочетаниях - темно-коричневый переливчатый шелк верхнего платья контрастирует с ярко-розовой нижней юбкой. В ансамбле удачно обыгрывается контраст черного кружевного покрывала с блеском золотых застежек и пояса. Кроме того, умело используется способность шелковой ткани драпироваться в красивые складки, выявляющие пропорциональность стройной женской фигуры.
Подобный тип платьев можно считать наиболее распространенным в Балкарии и Карачае. Строгость их силуэта всегда согласуется с яркостью контрастных по цвету тканей, а ясность и четкость покроя подчеркивается золотыми позументами на продольных швах платьев, скупостью украшений (табл. 37).
Платья из дорогих бархатных и нарядных атласных тканей, украшенные золотым шитьем, металлическими застежками и узорным поясом, конечно же, в народном быту если и встречались, то весьма редко. Эта одежда сугубо праздничная и тщательно сохранялась для особо торжественных обрядов. Уже в силу обрядового их назначения сохраняется, даже подчеркивается традиционность формы. Новшества проникают лишь в красочных украшениях, чаще всего за счет обогащения отделки. В отстоявшихся формах традиционного костюма подчеркивается четкая симметрия, торжественная соразмерность форм не только благодаря продольному разрезу верхнего платья, очерченного золотыми галунами, но и рассчитанной строгости ритмов орнамента золотого шитья (табл. 38).
Вышивка, как правило, располагается вдоль вертикального разреза и по краю подола, например, на платье из Учкулана. Оно сшито из тяжелого серого репса, на фоне которого резко выделяются металлическая нагрудная застежка и золоченый пояс. Отчетливо прорисованные золотыми галунами швы, зрительно удлиняют пропорции фигуры, это подчеркивает и сама вышивка - золотые тюльпаны на ярких ромбовидных кусках красного бархата. Ритм этих крупных цветовых пятен вдоль разреза и придает своеобразный характер этому платью. Несколько укрупненные элементы шитья усиливают впечатление величавости) монументальности образа. Черная кружевная шаль, задрапированная с непринужденным изяществом, вносит свою долю выразительности в сочные цветовые контрасты серого с темно-серым и золотым.
Несколько более однородно, хотя и не менее богато орнаментировано золотым шитьем платье из Архыза. В нем тяжеловесность темно-красного бархата сочетается с крупными мотивами орнамента, сплошь зашитым золотыми лепестками трилистника. Торжественную парадность выражает ритм этого массивного узора, идущего по вертикали вдоль разреза тяжело ниспадающих пол платья. Богато орнаментированные роговыми завитками рукава, легкая, светлая рубашка, контрастно выделяющаяся в разрезе, в свою очередь подчеркивают его праздничность. Созданию великолепия образа этого костюма помогают и позолоченные застежки нагрудника, и богато орнаментированный позолоченный пояс, и обилие золотых галунов. К такому платью завершающей деталью подходит расшитый головной убор, повитый легкой тканью, а также узорные сафьяновые чувяки.
Целостно строгими и замкнутыми формами отличается платье Д. Лайпановой (Учкулан), хотя и оно строится на праздничных сочетаниях красного бархата с золотом украшений. Платье плавно облегает фигуру, охваченную в талии металлическим поясом. Даже продольный разрез подола здесь выделяется скупо. Раскрыта только нагрудная часть с несколькими рядами золотых застежек, которые звучно выделяются на красном фоне. Все внимание сосредоточивается на золотом шитье, расположенном крупными вертикальными ветками по подолу. Тюльпановидные золотые мотивы отличаются лапидарностью своих форм, проступают почти рельефно на бархате подола. Эта стабильность рисунка создает ощущение определенной строгости костюма, несмотря на обилие золотых позументов, украшающих края и продольные швы платья. К этому костюму тоже, вероятно, предназначались нарукавные подвязки и расшитый позументами высокий головной убор - необходимые атрибуты костюма невесты. Нельзя не отметить, что рассмотренные выше платья, принадлежавшие, конечно, семьям очень зажиточным) и в народной среде встречались как реликвии. В современном состоянии они не полностью сохранили свои первоначальные формы. Многие из них по несколько раз уже перешивались, хотя и с сохранением основных форм покроя и обязательным перенесением ценных украшений. Но тем не менее, постепенно отдельные детали упрощались, осовременивались, приспосабливаясь к новым жизненным условиям. Поэтому в поисках наиболее законченной и полной национальной формы карачаевского или балкарского женского костюма приходится обращаться к старинным фотографиям и музейным материалам, где они полнее могли сохраниться в своем изначальном виде.
Крайне любопытны социальные границы в женской одежде горянок. Прослеживая особую линию развития одежды богатой верхушки, встречаешься с богатством ткани, ценными украшениями, дополняющими платье. Даже самим покроем должна была выявляться привилегированность положения владелиц. В самых богатых нарядах заметно больше стремления к цельности и монументализации объема, при всей многосоставности его композиции. Сквозь широкие разрезы платья
проглядывают не только золотые нагрудные застежки кафтана, но и его богато орнаментированные полы. Подол рубашки в таких комплектах тоже нередко был украшен орнаментом. Больше внимания уделялось самостоятельной ценности форм рукавов. Их размеры обычно сильно преувеличивались. Выпущенные почти до подола рукава нижней рубашки сверху прикрывались расширенным от локтя рукавом верхнего платья. Все это должно было подчеркивать его чисто праздничные функции.
Наиболее совершенным образцом балкарского женского платья можно считать комплект из собрания Государственного, музея Грузии (инв. № 24-14). Тщательно воспроизведенный в неизданном альбоме художником М. Тильке, он дает достаточно ясное представление о его формах и способе ношения (инв. № 52-26). В нем строгость общего покроя платья сочетается с великолепием отдельных его деталей (табл. 39). Темновишневый бархат тяжелыми складками падает вниз до самого пола. Спереди в продольный широкий разрез просматривается бешмет с голубыми бархатными полами, орнаментированными золотым шитьем. Подол оранжевой нижней рубашки, вместе с горизонтальными полосками нагрудных застежек, чеканным поясом на талии, золотом шитья на платье и шапочке, - все это в контрастных цветосочетаниях усиливает впечатление праздничного великолепия наряда. Сильно присборенное у талии платье расширяется вниз от пояса, придавая фигуре впечатление спокойной устойчивости. Этому же способствуют длинные рукава и расшитые лопасти нарукавных подвязок, опадающие тяжелыми складками вдоль тела. Вытянутые по вертикали линии костюма зрительно еще больше удлиняются высокими подставками нарядных ходулей и изящно завершающим всю фигуру высоким головным убором в виде башнеобразной шапки.
Итак, в композиции богатого карачаевского и балкарского женского костюма мы можем наблюдать наличие всех характерных составных частей, одеваемых последовательно одна на другую. Торжественная неподвижность крупных масс платья завершалась изысканной красотой и мягкостью форм отделанных золотом рукавов, спущенных чуть ли не до пола. Некоторая прихотливость драпировки платка подчеркивала строгость формы шапочки. Определенная жесткость ее силуэта смягчалась и вь1пущенными по щекам локонами волос, придающих молодой девушке особую привлекательность (рис. 62).
Одновременно с богатыми формами существовали и более простые незатейливые варианты женской одежды, где не всегда имелся даже нагрудник и металлический пояс, но где красота костюма определялась чистотой и строгостью линий силуэта, умелым подбором чистых контрастных тонов ткани верхнего платья и нижней юбки.
К концу XIX века в Балкарии и Карачае появляются женские платья несколько облегченного типа. Так, сравнительно большей свободой общей композиции и простотой отделки отличаются платья, сохранившиеся у X. Джаппуевой (Кичмалка) и Ф. Геграевой (Верхний Чегем). Растительный орнамент из мотивов трилистника довольно свободно располагается на полах платья, окаймляя края разреза. Тонкая линия шнура, организующая орнамент, так Же как и легкая светлая рубашка, проглядывающая между полами платья, сообщают ему свободную непринужденность (рис. 63).
Несколько более строго, но с таким же тонким вкусом создавалось и украшение платья Б. Байкишиевой (Верхняя Балкария). Узкая полоса нагрудного разреза, с обязательными горизонталями застежек, органично сочетается с вертикальными полосами изящных завитков золотого шитья. Его четко организованные орнаментальные ритмы зрительно удлиняют фигуру. Бордовый цвет платья, контрастируя с кремовой юбкой и такой же кремовой шалью, кажется более глубоким и сочным (рис. 64).
Золотое шитье, очень трудоемкое по исполнению и дорогое по материалу, всегда ценилось очень высоко. Вышивки в виде готовых орнаментальных деталей передавались из поколения в поколение вместе с металлическими украшениями. И так же, как последние, они подчас и воспринимаются самостоятельной частью отделки. На новое платье переносилось золотое шитье прямо с основы прежней ткани. Хотя это и способствовало сохранению традиций, но часто придавало общей композиции декора и нечто качественно новое. Так, например, зеленое репсовое платье Л. Рахаевой (Безенги), украшенное двумя темно-зелеными бархатными полосами с золотым шитьем, видимо, перенесенными с бархатного платья, в новом ансамбле воспринимается как бы дополнительно наложенной вставкой. В этом композиционном приеме не было стремления подчеркнуть или открыто выявить вертикаль разреза, поскольку орнаментальный рисунок обеих вышитых полос на этом платье составляет отдельное целое.
Так намечается постепенный переход к новому композиционному решению украшения платьев уже с закрытым подолом, хотя разрез на груди с его блестящими металлическими украшениями - традиционными застежками “тюйме” еще долго будет сохраняться. Вставка передней части подола покрывается теперь по новой моде вышивкой в один вертикальный ряд. Этот процесс образования новой формы отчетливо отражен в платье З. Кочиевой (Нижняя Теберда, рис. 65). Здесь появился даже отложной воротник городской одежды конца XIX века. От старых форм украшения горских платьев сохранились прием обшивки вертикальных швов галунами и система расположения деталей золотого шитья. Его крупные орнаментальные мотивы располагаются по вертикальной вставке, а более мелкие разместились по краю подола. Один из крупных растительных мотивов, взятых из нижнего орнаментального ряда, украшает место, где должен быть нагрудный разрез.
Ярко-зеленый цвет платья, блеск золотого шитья и позументов, выразительность самих орнаментальных мотивов в целом создают впечатление нарядного платья, хотя оно и теряет свою прежнюю цельность. Многие его компоненты соединены механически, нет органичной связи даже между деталями шитья. В этом типе женские платья оптом нашло, очевидно, своеобразное переосмысление городской моды. Несмотря на некоторую эстетическую незавершенность его форм, оно гораздо более удобно в быту, чем традиционное платье. Более легкое по объему, свободное по покрою, рукав на манжете не стесняет движений руки. Эти формы получили распространение в домашних формах одежды. Раньше посредством традиционного нагрудного разреза, направленного своим острием к поясу, зрительно фигура сужалась в талии. Отсутствие этого разреза делает платье нового типа несколько мешковатым, более приземистым по пропорциям.
Нельзя не упомянуть еще об одном типе платьев, украшенных не золотым шитьем, а металлическими узорными пластинками. В его убранстве мастерице отводилась более пассивная роль. Она сводилась к заботе сшить платье и ритмично расположить по подолу металлические украшения. Их комплект к платью заказывался ювелиру на стороне, чаще всего дагестанским отходникам. Набор узорных бляшек, помимо пояса и нагрудных застежек, нашивается на подолах в том же порядке, как и орнаментальные детали вышивки. Эти пластинки иногда встречаются довольно массивных форм, как у А. Мизиевой (с. Хурзук) или же более изящными, как у X. Ханчаевой (Карачаевск). На бархате платья они четко выделяются своим металлическим блеском, составляя вместе с нагрудными застежками и поясом полное единство в общей системе украшения платья. Особенно эффектны такие металлические детали со свободно свисающими подвесками (Байдаева, с. Байдаевка). Вместе с тем нельзя не отметить и дробности, жесткости этих элементов в общей системе украшения платья.
