Бывший нападающий сборной России Павел Буре рассказал о своем включении в Зал славы НХЛ.
– Как я узнал об этом? Мне сразу же сообщили из Северной Америки, – рассказал Буре. – У них так принято: как только заканчивается работа комиссии, сразу же связываются с лауреатами. Так было и с Залом славы ИИХФ – об этом я узнал от президента федерации Рене Фазеля.
– Удивились, что вас в 2012 году приняли сразу в оба Зала славы?
– Ого, точно. Я даже не задумывался! – воскликнул Павел. – Получается, я сделал дубль? Забавное совпадение!
– Как думаете, на решение выборщиков повлияло то, что в комиссию вошел Игорь Ларионов?
– Я нередко встречался с Игорем в последнее время – в Хельсинки, когда меня принимали в Зал славы ИИХФ, на похоронах Владимира Крутова… На эту тему не говорили точно. Но меня многое связывает с Ларионовым. Я жил у него дома, когда только приехал в «Ванкувер». Игорь – великолепный игрок и очень хороший человек.
– Для вас престижно попасть в компанию, где, считая вас, только шесть наших деятелей хоккея?
– Да, это очень почетно. Я знаю, что Зал славы НХЛ – консервативная организация. Там сто раз отмерят, прежде чем сделать выбор. Но, будь моя воля, я бы принял в музей еще больше наших. В феврале играл в матче, посвященном 40‑летию Суперсерии. Собралось где-то 50 легенд. Я бы их целиком, сразу две раздевалки, в Зал славы бы и принял.
– Туда берут в основном тех, кто проявил себя в НХЛ?
– Не факт. Что, Третьяк с Харламовым играли за «Монреаль» или Тарасов тренировал «Торонто»? Смотрят на то, какой вклад внес человек в развитие хоккея.
– Что скажете критикам, которые писали: Буре нечего делать в Зале славы без Кубка Стэнли?
– Если честно, я их не читаю. А отношусь просто – прошлое не изменить. Я уже завершил карьеру. Что-то получилось, что-то нет. Это жизнь. Меня оценивают другие люди, которые делают субъективный выбор. И я рад, что все получилось именно так.
