Вратарь «Финикса» Илья Брызгалов рассказал, что хотел бы полететь в космос, а также о некоторых жизненных принципах.
«Очень бы хотел научиться управлять космической ракетой. Мечтаю полететь в космос, хоть это и дорого. Честно вам говорю, я не шутник. Поймите, мне здесь неинтересно. Где – «здесь»? Да вот здесь, на Земле. Житейское, практическое меня не цепляет.
Я верю в Бога. Хожу ли в церковь? Для меня Бог и церковь – разные вещи. Бог – он во всем, а церковь – средство управления людьми. Не скажу, что мне все в церкви кажется фальшивым, но Бог для меня в людях и зверях. А церковь – это всего-навсего человек, который читал книжки. Я разговаривал со священниками – и не услышал убедительных ответов на свои вопросы.
Тринадцать лет не притрагиваюсь к спиртному. Забыл уже вкус алкоголя. Потерял к нему интерес. Мне это не нужно. В Америке никто не будет уговаривать выпить, если не хочешь. Это не Россия. Вот здесь иногда людям приходится объяснять, чтоб отстали. Встреча в Кремле после победы на ЧМ-2009? Меня там не было. Сразу после финала улетел в Америку. Соскучился по жене и детям.
Меня пытались отговорить, но семья для меня важнее. Ну, пришел бы я в Кремль. «Здравствуйте». – «Здравствуйте». Постояли бы, сфотографировались, выпили… До определенного возраста я пил, курил, был первым на учете в милиции. Однажды папа устроил взбучку, все изменилось.
В тюрьму, может, и не загремел бы, но дорожка была скверная. С хоккеем закончил бы точно. Да и Тольятти – город боевой. В 90-е на улице даже из гранатометов постреливали – и никто этому не удивлялся».
О поражениях. «Конечно, я понял, почему мы так проиграли Олимпиаду в Ванкувере. Думаю, по этим же причинам проиграли и чемпионат мира. Что там пересматривать – когда канадцы вышли и просто нас разорвали? Одна команда оказалась подготовленной, другая – не готова вовсе. Я вернулся в «Финикс» – на меня таращились круглыми глазами: «Что у вас стряслось?!» Ни у кого не было логического объяснения. Начиная от генерального менеджера и заканчивая массажистом. И мне приходилось рассказывать.
Илья Брызгалов раздает автографы в Ванкувере
Было видно еще с вбрасывания – что-то не то. Кстати, в седьмом матче нашей серии с «Детройтом» произошло то же самое. На льду был один «Детройт». Я не знаю, что делать в такой ситуации – когда команда не бежит, не думает, не борется. А в раздевалке потом стоит гробовая тишина.
Трансляция матча Детройт Ред Уингз - Финикс Койотис (2:4), 2010-04-18
Надо было разбирать игру соперника. Готовиться на тренировках. Элементарные вещи: думать над построением обороны в средней зоне, в зоне защиты, выход из-под прессинга. Нужно было наигрывать большинство. Его наигрывали – но так… Главное, требовалось избрать хоть какую-то тактику на матч. Любая команда играет по схеме, и у Канады она была. Когда смотришь, как команда забивает голы, – многое о ней понимаешь. Над этими моментами и следовало работать.
Американские тренеры с помощью видео разжевывают до последней мелочи. Выходишь на площадку – и все ясно. Но я встречал людей, на которых смотришь – и понять не в силах: как он вообще оказался в тренерах? В Америке я работал с профессионалами. Самое глупое и нелепое, что может быть, – когда тебе ничего не говорят на установке, зато подытоживают: «Все, поехали. Порвем их, мужики!» Думаешь: ты б, родной, рассказал, как рвать-то.
В НХЛ в день игры раскатка и три собрания. Одно общее, часа за полтора до матча. Два – по обороне соперников и по нападению. После игры разбор полетов иногда затягивается на час», – сказал Брызгалов.
«В прошлом сезоне в «Финиксе» мне дали как никогда много свободы. Спасибо тренерам за это. Я сыграл 69 матчей, а тренировок провел гораздо меньше. Меня такой расклад устраивает. Надеюсь, и в этом сезоне все повторится. Тренер-то остался прежний – Дэйв Типпет. Я повидал разных тренеров и генеральных менеджеров, но с Типпетом и Доном Мэлоуни у меня идеальное взаимопонимание. Я счастлив в «Финиксе».
Брызгалов вершит историю
Как работалось с Гретцки? Отлично. Он всегда горой за своих игроков. Если верит в кого-то – верит до конца. Не боится экспериментировать, молодежи дает играть. При этом Уэйн – потрясающий человек. Добрый, отзывчивый и очень-очень занятой.
Почему на моей ловушке больше нет надписи «Будь бойцом»? Надпись появилась, когда четыре года играл в фарм-клубе. Тяжелый период. Порой все надоедало и казалось, что выхода нет. Я думал: сколько можно биться головой об стену? Вот в такие моменты смотрел на ловушку и говорил себе: «Надо потерпеть».
Звали в Россию, но не все измеряется деньгами. Если есть шанс попасть в НХЛ, ты обязан им воспользоваться – иначе это трусость. Никогда не скажу, что хоккеист провел хорошую карьеру, если он не испытал себя в сильнейшей лиге мира. Правда, в 2005-м я решил, что в Америке ловить больше нечего. Время идет, прогресса никакого. Ни денег, ни славы. В итоге рассорился в пух и прах с прежним руководством «Анахайма».
Сделал так, чтоб со мной не подписывали контракт, и укатил в Омск. Готовился к сезону с «Авангардом». И тут узнаю, что в «Анахайме» поменялась власть. Бурк сказал: «Меня не волнует, что у Брызгалова в клубе было до меня. Мне этот вратарь нужен». Бросил все и улетел в Штаты. С «Авангардом», конечно, некрасиво получилось. Люди обиделись, они на меня всерьез рассчитывали. Но я не мог упустить шанс. Можно сказать, запрыгнул в последний вагон. Если б не Бурк, наверное, до сих пор играл бы в России, считая себя неудачником. И однозначно не стал бы тем, кто я есть.Кстати, хочу записаться на
профессиональный курс дизайна одежды в Москве.
Самый трудный день в фарм-клубе? Это было как раз в то время. Вернулись из поездки в 5 утра. Неожиданно говорят: у тебя в 11 тренировка. Ее устроили для тех, кто мало играл. Я успел добраться до дома, прилег ненадолго – и поехал на каток. Впрочем, тренировкой назвать это сложно. Я просто стоял на прямых ногах. Тренеры злились, пытались увещевать – но я цедил сквозь зубы: «Fuck off».
Не обращался ли к психоаналитикам? Этих психоаналитиков самих лечить надо. А депрессий у меня сроду не было. Неужели вы думаете, что эти четыре года я провел в сплошном стрессе? Ничего подобного. Вопрос был лишь в одном – возвращаться в Россию или нет. Волосы на себе не рвал и душевными терзаниями не изводил. Мне неплохо жилось.
Когда чувствую, что оптимизм улетучивается, говорю: «Завтра будет лучше, чем вчера». Пока не было случая, чтоб не сработало. Солнышко выглянуло – значит, все в порядке. Все живы, а остальные проблемы – настолько мелкие и ничтожные… Я лучше так вам объясню: представьте, что вы – на орбите. Полетели в космос. Смотрите на Землю – и что видите?
Планету видите, а людей – нет. Даже домов, гигантских небоскребов, не разглядеть. Так что по сравнению с этим житейские неприятности? Ни-че-го», – приводит слова Брызгалова «Спорт-Экспресс».
