Саймона вырастили в таком же холодном и отдаленном городке под названием Вава на северо-западе провинции Онтарио. Он – один из игроков НХЛ, который стал ключевой фигурой новокузнецкого «Металлурга» из Континентальной Хоккейной Лиги. Также среди таковых Рэнди Робитайл из Оттавы, четыре года назад завершивший свою длинную североамериканскую карьеру в родных «Сенаторз». После «Оттавы» Робитайл перебрался в Швейцарию, а потом в Россию. Еще за «Металлург» выступает Брент Сопел из Саскатуна, два года назад завоевавший Кубок Стэнли с «Чикаго Блэкхокс».
На троих эти наемники наиграли более 30 лет опыта в НХЛ. Сейчас им 40, 37 и 35 лет соответственно. Их маловероятное пребывание в глубине России и роли, которые они исполняют в команде, борющейся за плей-офф, доказывают, что интересную хоккейную жизнь можно вести и за пределами НХЛ; причем не только во времена, когда первая североамериканская лига ведет диспут о трудовом соглашении, и все площадки снова закрыты. Мы предлагаем купить
надувные лодки для занятий спортом.
«Среди всех тафгаев Крис – лучший хоккеист, – говорит менеджер Новокузнецка Леонид Вайсфельд. – Когда он на скамейке, остальные ведут себя тихо. Он редко дерется, но ему и не надо. Все, что ему нужно, просто появиться и что-нибудь сказать – проблема решена. Вот почему все болельщики и игроки здесь любят Криса».
Вайсфельд, отдавший много лет «Торонто Мэйпл Ливз» в качестве скаута, высоко отозвался об игровых и профессиональных качествах двух других канадцев.
«Я очень доволен всеми ребятами из Канады, – сказал он. – Когда речь заходит об импорте, люди обычно ждут от легионеров голов и зрелищной игры, но Сопел – защитник-домосед. Для нас важно отсутствие ошибок, а он редко совершает ошибки. Робитайл до сих пор остается одним из самых мастеровитых хоккеистов. В нашей лиге он – один из лучших при игре в большинстве. Также канадцы очень хороши при работе с нашими молодыми игроками».
Трио канадцев рассказывают более или менее одинаковую историю. Все трое приехали в Россию из любви к хоккею, надеясь, что им удастся играть как можно дольше. Зарплаты в КХЛ не так сильно отличаются от той, что получают некоторые игроки НХЛ; это важно, потому что у трио канадцев 12 детей и жены.
Самое лучшее в России – то, что там им предоставляется возможность проводить время с другими хоккеистами. Худшее – с середины июля до середины февраля приходится играть в одиннадцати временных зонах к востоку от Вавы, где остаются семьи, за исключением ноября, когда в КХЛ недельный перерыв. Правда, интернет и видеозвонки в Skype помогают вынести разлуку.
Все трое согласились, что уровень мастерства в КХЛ такой же или выше, чем в НХЛ, то же самое касается скорости игры. Также канадцы посмеялись над жалобами игроков НХЛ на длинные перелеты. Хабаровскому «Амуру» нужно лететь с востока, как минимум, пять часов, чтобы сыграть с другой командой, и 10 часов, чтобы сыграть с клубом из Москвы, где таковых набирается с полдюжины.
«Придется иметь дело с немалым количеством больших перемен, – признается Сопел. – Ох уж эти перелеты. Тем не менее, здесь мы ведем достаточно хороший образ жизни».
Проблема с перелетами усугубилась после того, как целая команда КХЛ, ярославский «Локомотив», погибла, когда в сентябре 2011 чартерный рейс клуба разбился вскоре после взлета. Лишь один человек из 45 пассажиров рейса, член экипажа, сумел уцелеть.
«Я знал некоторых с того самолета. Всем нам было очень сложно думать об этом», – говорит Сопел, уточняя, что с тех пор лига улучшила класс и безопасность самолетов.
Как можно было предположить, канадцы пристально следят за локаутом в НХЛ.
«Думаю, локаут положительно сказался на КХЛ, – говорит Робитайл. – Но даже без больших русских звезд качество игры здесь очень хорошее. То, что случилось, – победа для КХЛ и поражение для НХЛ».
Чтобы объяснить, как он счастлив тем, что до сих пор играет в хоккей в России, скромный Саймон рассказал шутку, в которой есть доля правды.
«Самое лучшее здесь то, что не приходится надевать костюм на игры, – сказал Саймон. – Пять лет назад я привез сюда пять строгих костюмов, но так и не надел ни один из них. Теперь у меня нет ни одного костюма здесь в России».
