Вратарь сборной России Семен Варламов рассказал о самых тревожных местах Америки, вспомнил, как он выливал кетчуп на ботинки персонала и отметил главное достоинство Колорадо после Вашингтона.
— Вы хоть на минуту пожалели, что уехали в Америку?
— Наоборот, я бы очень пожалел, если бы остался в России.
— Дарюс Каспарайтис говорит, что лучше играть там, где больше платит. Никто не знает, сколько продлится его карьера.
— Пока для меня это не аргумент. Впрочем, я же подписал достойный контракт с «Колорадо». Меня все устраивает.
— Были те, кто отговаривал ехать в Америку?
— Там ведь все быстро произошло. Мне нужно было принять решение в течение двух-трех дней. И я сам решал, стоит ли подписывать контракт с «Вашингтоном». А чтобы не слушать ничьих аргументов, то отрезал себе от внешнего мира. Отключил телефон, скайп. Не советовался даже с родителями. Решил сам думать.
— А почему вы решили отключиться от всех?
— Не хотел, чтобы мне мешали. И понимал, что следующий шаг в жизни и карьере я должен принимать единолично. Все-таки я стал взрослый и должен был сам решать.
— Сильно терзались?
— Не очень. Я как раз находился в Америке, работал со своим тренером по физической подготовке. И спокойно решал.
— Неужели за все время ни разу не возникало мыслей, что в России было бы спокойней?
— Нет, хотя я видел, как бьются ребята в тренировочном лагере и оторопь была. Я-то никогда с таким не сталкивался. Люди просто убиваются, чтобы доказать свою полезность главному тренеру и генеральному менеджеру.
— Что больше всего впечатлило?
— Наверное, драки во время двусторонних матчей. Не в выставочных играх, а имена на тренировках. Вроде бы, люди сидят вместе в раздевалке, но выходят на лед и бьются в кровь. Меня больше всего удивило, что потом, когда они возвращаются в раздевалку, никаких разборок нет. Пожимают руки, идут ужинать.
— У вратарей страсти поменьше?
— Конечно. Драться нам не приходилось. Задачи-то попроще — не пропускать. Но особой дружбы, понятно, не было Да и вообще с коллегами вряд ли возможны теплые отношения. Мы можем поговорить в раздевалке, но вряд ли пойдем ужинать.
— Стекло в коньки не подсыпали?
— Нет, но скотчем лезвия залепили один раз. На лед выходишь и падаешь. Впрочем, не думаю, что это со зла. Обычные американские приколы.
— Кто скотч прилепил?
— А не принято узнавать подробности. Да и все равно не найдешь концов. Сделали, посмеялись, забыли.
— Все эти шуточки какие-то дикие.
— Для россиян — да, менталитет другой. А в Америке это нормально. Могут и перчатки скотчем залепить.
— Вы тоже разыгрываете людей?
— Не, не мое. Я же тоже из России. Впрочем, один раз участвовал в розыгрыше. На ужине новичков я был просто обязан выполнить это задание.
— Кетчуп на ботинки?
— Соус на ботинки массажиста. Саша Овечкин подбил меня. Пообещал, что если я не выполню, то на следующий день разрежет мой костюм. Пришлось в один из моментов залезать под стол, ползти к массажисту и заливать его ботинки.
— Вас поймали?
— Нет. Прополз на отлично, никого не задел, хотя руки изрядно тряслись. Когда вернулся на место, кто-то постучал по стакану, дескать, всем нужно проверить свою обувь. Массажист сильно удивился, когда увидел, что у него испорчены замшевые ботинки. Все смеялись.
— В России такого точно нет.
— На ужине новичков в «Локомотиве» я пел песню: «Трус не играет в хоккей». Всем понравилось.
— В городе Херши действительно пахнет шоколадом?
— Да, конечно. Так там ничего и нет больше, кроме фабрики и тренировочного катка.
— Если прожить в этом городе год-два, то начнется депрессия? Ничего ведь нет: фабрика и каток.
— Год-два! Депрессия начинается после двух месяцев. Вот у меня начались сложности именно через восемь недель. Я начал сходить с ума, там совершенно нечем заняться. Стал больше общаться с друзьями, пытался с игроками из команды проводить, как можно больше времени, но это тоже не вариант. Английский-то знал плохо.
— Говорят, что самый тяжелый для жизни город в Америке — Баффало.
— Херши — хуже. Я жил в больших городах: Самаре, Ярославле. И мне было очень трудно. Но люди живут, им все нравится. У нас на стадионе всегда было много зрителей, других развлечений в городе нет. В Херши стадион на 10 тысяч.
— Назовите три места в Вашингтоне, которые надо посетить.
— Повел бы своих друзей в Капитолий. Отличное место, там надо побывать. Погуляли бы вокруг Белого дома. А еще там есть место, я сейчас забыл, как оно называется, но сам часто бывал. Парк возле города, там водопады, прекрасная природа. Люди ездят туда отдыхать, жарить мясо, проводить время.
— А где не стоит бывать в Вашингтоне?
— После десяти вечера лучше не заезжать в черные районы.
— Вы так говорите, словно были там после десяти.
— Один раз был. Сбился с дороги, свернул не там и понял, что попал. Меня едва не остановили прямо на дороге.
— Как?
— Да вышли местные, вчетвером. Встали цепочкой на дороге, стали что-то кричать. Я, конечно, не остановился, удалось объехать и дать деру. Теперь точно постараюсь больше туда не попадать вечером. Там свои законы.
— Вы на хорошей машине были?
— Да, на приличной.
— Русских в НХЛ можно сразу определить по автомобилям.
— Не только русских, но и вообще всех европейцев. Почему-то мне кажется, что представители Старого Света как раз и приобретают хорошие автомобили. У американцев тоже есть приличные машины, но не так много. Они, в основном, патриоты, покупают американские модели.
— У кого самая крутая машина?
— У Саши Овечкина приличный автопарк. Никто, допустим, из «Колорадо» не может с ним сравниться. Просто у нас очень молодой коллектив, зарплаты не самые высокие.
— Говорят, что даже у богатых игроков из НХЛ не самые крутые тачки. Рик Нэш ездит на грузовичке.
— Американцы. Они вот бережно относятся к деньгам. Предпочитают вложить деньги в дом и это логично, ведь цена на него всегда будет расти. А стоимость автомобиля всегда будет падать после покупки.
— Знаю вратарей, у которых могут сорваться, если не получат привычного места в раздевалке во время выезда. Вы из таких?
— Так в Америке никогда не знаешь, где твое место во время поездки. Мы же сумки не таскаем. Заходишь и видишь, куда твой баул положили, где твой свитер висит.
— У вас есть свое любимое место?
— Нет. Но вот в национальной сборной на чемпионате мира в Швеции нам дали две раздевалки. Так вот я не люблю сидеть отдельно от всех, мне нужно быть рядом с командой. Слушать ту же музыку, разговаривать с партнерами.
— Какая музыка выводит из себя, а не настраивает на игру.
— Кантри, конечно же. Вообще ненавижу. Утром приходишь в раздевалку, тебе хочется проснуться, а там кантри играет. Не понимаю, что они в ней находят.
— Выключили бы.
— Да куда мне против тридцати человек. Но в «Херши» у меня постоянная борьба шла. Кричал им, что не могу это слушать. Без толку. Они обожают кантру.
— С русской музыкой одноклубников знакомили?
— На ужине новичков в «Колорадо». Была клубная вечеринка и я был ди-джеем. Ставил музыку со своего айпода. Между прочим, всем понравилось. Спрашивали даже, где скачать. А из исполнителей им Тимати нравится, у него есть несколько песен на английском. Русскоязычных исполнителей я даже не включал. Меня бы не поняли.
— А как вы к тяжелому гангста-рэпу относитесь?
— Спокойно. Нравится две-три песни. Нереально слушать, я там большинство слов и не понимаю. Очень быстро говорят, страшный акцент. Мне кажется, что и многие американцы его не понимают.
— Вы познакомились с Тимофеем Мозговым, но на баскетбол выбраться не удалось?
— Не удалось, к сожалению. Наши команды в календаре разведены. Но Мозгов произвел самое благоприятное впечатление. Парень просто в полном порядке. Но какой же он огромный! Я смотрел на него и чувствовал себя карликом.
— Как вы вообще к НБА относитесь? Баскетбол в Америке занимает только третье место по популярности.
— Если честно, то я за турниром пристально не смотрел, но с удовольствием бы посетил игру. За четыре года был на двух-трех матчах. Предпочтения, как и у всех: «Лос-Анджелес» с Брайантом, «Майями» с Леброном. Но встречу «Шарлотт» — «Сакраменто» я бы не пошел.
— А бейсбол?
— Дикий вид спорта. Но правила простые, я разобрался в них за полчаса. Тут главное прийти на стадион и сесть за сеткой, где стоит бьющий. И потом понимаешь, за кем следить, кто куда побежал.
— Александр Бурмистров признался, что после трех часов на стадионе, чуть не уснул от этой игры.
— Точно такие же ощущения. Через два часа я уже стал плакать, что хочу уйти отсюда. Через четыре часа началась истерика, я не знал, что мне делать.
— Ушли бы.
— Не мог. Пришла вся команда и надо было находиться на игре. Но это были ужасные пять с половиной часов. Скучно.
— С американским футболом отношения лучше?
— Даже иногда смотрю по телевизору. Ну уж, супербоул точно смотрим всей командой. У нас принято это время вместе проводить. Делаем ставки, но я ни разу не выигрывал. Непонятно вообще, куда я деньги сдаю, видимо, не так хорошо разбираюсь в этом виде.
— Вы что ни разу не угадали победителя?
— В плей-офф я постоянно ставлю на сильные команды, но ни одна из них не дошла даже до финала.
— Чувствуется, что в Америке хоккей менее популярен?
— В «Вашингтоне», наверное, нет, а вот в Колорадо точно не фанатеют. Узнали меня только один раз, так я даже удивился. Там же после переезда в из штата в штат надо менять права. Так вот мне меняют и человек, который выдает бумажку, говорит, мол, у тебя такая же фамилия, как у вратаря «Эвеланш». «Что серьезно?» — переспрашиваю.
— К чему в Америке вы так и не привыкли?
— Улыбаться каждому прохожему. Это приятно, но после трех-четырех месяцев устаешь.
— Толстые женщины — это действительно бич Америки?
— Не во всех штатах. В Колорадо все отлично. Штат спортивный, много стройных девушек. А вот в Вашингтоне был ужас.
